-- В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre, еще большой росту. Она сказала...
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
-- Она сказала... да, она сказала: "девушка (à la femme de chambre), надень livrée и поедем со мной, за карета, faire des visites".
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
-- Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались...
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
-- И весь свет узнал...
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по-русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.
Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soirée, гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что-нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
-- Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, -- сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: "Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый". И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
-- Идите, Annette, вы простудитесь, -- говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. -- C'est arrêté, -- прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
-- Я надеюсь на вас, милый друг, -- сказала Анна Павловна тоже тихо, -- вы напишете к ней и скажете мне, comment le père envisagera la chose. Au revoir, -- и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что-то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
-- Я очень рад, что не поехал к посланнику, -- говорил князь Ипполит: -- скука... Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
-- Говорят, что бал будет очень хорош, -- отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. -- Все красивые женщины общества будут там.
-- Не все, потому что вас там не будет; не все, -- сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но все улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
-- Вы готовы? -- спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по-новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
-- Рrincesse, au revoir, -- кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
-- Па-звольте, сударь, -- сухо-неприятно обратился князь Андрей по-русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
-- Я тебя жду, Пьер, -- ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.
-- -- -
-- Eh bien, mon cher, votre petite princesse est très bien, très bien, -- сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. -- Mais très bien. -- Он поцеловал кончики своих пальцев. -- Et tout-à-fait française.
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
-- Et savez-vous que vous êtes terrible avec votre petit air innocent, -- продолжал виконт. -- Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince régnant..
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
-- Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames françaises. Il faut savoir s'y prendre.
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
-- Что ты сделал с m-lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, -- сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
-- Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело... По-моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать... Но только не политическим равновесием...
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
-- Нельзя, mon cher, везде все говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что-нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? -- спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
-- Можете себе представить, я все еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
-- Но ведь надо на что-нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером-аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец