Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис все время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.

-- Ну-ка, как вы из этого выйдете? -- сказал он.

-- Будем стараться, -- отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.

В это время дверь отворилась.

-- Вот он, наконец, -- закричал Ростов. -- И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир, -- закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда-то вместе с Борисом.

-- Батюшки! как ты переменился! -- Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по-новому, по-своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что-нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как-нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.

Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.

-- Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, -- говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.

Хозяйка-немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.

-- Что, хорошенькая? -- сказал он, подмигнув.

-- Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, -- сказал Борис. -- А я тебя не ждал нынче, -- прибавил он. -- Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского -- Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит... Ну, что ты, как? Уже обстрелен? -- спросил Борис.

Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.

-- Как видишь, -- сказал он.

-- Вот как, да, да! -- улыбаясь, сказал Борис, -- а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы -- я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.

И оба приятеля рассказывали друг другу -- один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.

-- О гвардия! -- сказал Ростов. -- А вот что, пошли-ка за вином.

Борис поморщился.

-- Ежели непременно хочешь, -- сказал он.

И, подойдя к кровати, из-под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.

-- Да, и тебе отдать деньги и письмо, -- прибавил он.

Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.

-- Однако денег вам порядочно прислали, -- сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. -- Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя...

-- Вот что, Берг милый мой, -- сказал Ростов, -- когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про все, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда-нибудь, куда-нибудь... к чорту! -- крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: -- вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.

-- Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, -- сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.

-- Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, -- прибавил Борис.

Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.

-- Ах, какая я скотина, однако! -- проговорил Ростов, читая письмо.

-- А что?

-- Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, -- повторил он, вдруг покраснев. -- Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! -- сказал он...

В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к