Вечер voinaimir1 Анны voinaimir1 Павловны voinaimir1 был voinaimir1 такой voinaimir1 же, voinaimir1 как voinaimir1 и voinaimir1 первый, voinaimir1 только voinaimir1 новинкой, voinaimir1 которою voinaimir1 угощала voinaimir1 Анна voinaimir1 Павловна voinaimir1 своих voinaimir1 гостей, voinaimir1 был voinaimir1 теперь voinaimir1 не voinaimir1 Мортемар, voinaimir1 а voinaimir1 дипломат, voinaimir1 приехавший voinaimir1 из voinaimir1 Берлина voinaimir1 и voinaimir1 привезший voinaimir1 самые voinaimir1 свежие voinaimir1 подробности voinaimir1 о voinaimir1 пребывании voinaimir1 государя voinaimir1 Александра voinaimir1 в voinaimir1 Потсдаме voinaimir1 и voinaimir1 о voinaimir1 том, voinaimir1 как voinaimir1 два voinaimir1 высочайшие voinaimir1 друга voinaimir1 поклялись voinaimir1 там voinaimir1 в voinaimir1 неразрывном voinaimir1 союзе voinaimir1 отстаивать voinaimir1 правое voinaimir1 дело voinaimir1 против voinaimir1 врага voinaimir1 человеческого voinaimir1 рода. voinaimir1 Пьер voinaimir1 был voinaimir1 принят voinaimir1 Анной voinaimir1 Павловной voinaimir1 с voinaimir1 оттенком voinaimir1 грусти, voinaimir1 относившейся, voinaimir1 очевидно, voinaimir1 к voinaimir1 свежей voinaimir1 потере, voinaimir1 постигшей voinaimir1 молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), -- и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.

-- Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. -- Ma bonne Hélène, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.

Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.

-- Не правда ли, она восхитительна? -- сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. -- Et quelle tenue! Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, -- и Анна Павловна отпустила Пьера.

Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда-нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо-достойною в свете.

Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:

-- J'espère, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, -- и взглянула на Элен.

Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто-либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по-французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.

-- Это, верно, делано Винесом, -- сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.

Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.

"Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? -- как будто сказала Элен. -- Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже", сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.

Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему-то), но он знал, что это будет.

Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.

-- Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y êtes très bien, -- сказал голос Анны Павловны.

И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего-нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.

Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:

-- On dit que vous embellissez votre maison de Pétersbourg.

(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)

-- C'est bien, mais ne déménagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, -- сказала она, улыбаясь князю Василию. -- J'en sais quelque chose. N'est-ce pas? А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. -- Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего-то ожидая после того, как скажут про свои года. -- Если вы женитесь, то другое дело. -- И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была